ъсус убил ъъду гриьом
Ступеньки. Пасмурность. Остановка трамвая. Тык-дык издалека. Приближается, запрыгиваю в трамвай. Тык-дык под ногами. В лицо из открытого окна ветер и дождевые капли. Надписи «нет захвату нашей хаты» и «диски. шины», которую я умудрилась прочитать как «аццкие шины». Аццкий трамвайчик несёт куда-то за поворот. Вчера пыталась определить направление ветра по струйке дыма и позвать вниз дождевые облака, но сегодня погода лондонская, меняется через каждые полчаса. На мне рубашка и джинсы, иногда холодно, а иногда я ищу красивые лица в толпе, и их отсутствие режет глаза. Вот этот мальчик очень толстый, и на затылке у него одна-единственная длинная кудрявая прядка; он так и представляется мне в постели старой педофилки, которая накручивает эту прядь на палец. Неприятие угрюмых лиц, тяжёлых запахов, высоты взбитых редких волос; кто-то сказал, что это красиво, кто-то смотрит в окно, а я, как всегда, не права. А за окном снова надписи, «За Юлю!», отражение асфальта в лужах, и хочется наступить в небо.